Эдвард Элмер `Док` Смит - Первый Линзмен-2: Первый Ленсмен
Сэммз посмотрел на тысячи и тысячи тонн полированного металла над своей головой и улыбнулся Клайтону.
— Так и кажется, Алекс, что этот шарик сейчас покатится по полю, сшибая ангары… Как ваши люди, — он покосился на молодого сержанта-водителя, — не нервничают?
— Я принимаю на работу только обстрелянных парней, — ухмыльнулся коммодор. — если надо, они подопрут наши шарики своими задницами.
«Жучок» лихо развернулся и застыл у подъемника корабля. Кивнув на прощание Клайтону, шеф Патруля легко выскочил из машины, поднялся наверх, к пассажирскому люку и, следом за юным лейтенантом-вахтенным, прошел в адмиральскую каюту. Она была не слишком просторной, как и другие жилые отсеки на борту крейсера, но лучшего «Чикаго» предоставить не мог. Сэммз, во время своих странствий, обычно занимал эти почетные апартаменты.
Он сел в кресло и застегнул ремни; прямо перед ним был монитор внутренней визнофонной связи, слева — большой экран ультраволновой следящей системы. Видеофон мигнул, и на нем возникла насупленная физиономия капитана. При виде Сэммза старый ветеран изобразил что-то похожее на любезную улыбку и отрапортовал:
— Капитан Винфельд приветствует Первого Ленсмена Сэммза! Разрешите взлет в двадцать-ноль-ноль, сэр?
— Привет, старина, — Сэммз был менее официален. — Взлет разрешаю.
Послышался гул, нараставший с каждой минутой; вскоре он превратился в оглушительный рев, от которого завибрировали стальные переборки. Шла продувка планетарных двигателей; потом они включились на полную мощность. Сэммз с нетерпением ждал, когда закончится эта процедура и начнет работать нейтрализатор инерции. Загорелся следящий экран, но он не увидел ничего — снаружи стояла стена ослепительного пламени Вдруг крейсер качнулся, по экрану мелькнули сполохи, и в следующий миг фиолетовое небо выстрелило в лицо Сэммзу колючие яркие лучики звезд; «Чикаго» был уже в верхних слоях атмосферы.
Вскоре корабль вышел в открытый космос. И здесь, в свободном бескрайнем пространстве, лишь крохотную часть которого занимали горошины-планеты и мячик-солнце, скорость крейсера достигла такой величины, которую разум человеческий не мог ни представить, ни объять.
Глава 5
РИГЕЛЬ
Несколько часов Вирджил Сэммз сидел неподвижно, уставившись в свой экран, на котором разворачивались неповторимые панорамы космических чудес — переливающиеся россыпи невероятно крупных разноцветных бриллиантов, разбросанных каплями сверкающих брызг по черному бархату пространства. Не то чтобы его совсем не привлекали подобные картины — обычно при виде их испытывал благоговейный трепет любой, самый испытанный космический волк, — просто слишком много тяжких дум ворочалось в его голове. Он должен был решить задачу, которая, судя по всему, решения не имела. Как?:. Как ему сделать то, что он должен сделать?
Наконец, осознав, что приближается время посадки, он встал, выключил экран, легко выплыл из каюты в коридор и, придерживаясь за поручень, добрался до рубки управления. Конечно, Сэммз мог бы провести там все путешествие, но зная, что офицеры Флота не очень любят, когда в их святилище находятся посторонние, он отправился на мостик лишь тогда, когда в этом возникла настоятельная необходимость.
Капитан Винфельд уже находился в кресле перед своим штурманским экраном; корабельные компьютеры мерно пощелкивали, переваривая очередную порцию расчетов.
— Я как раз собирался послать за вами, Первый Ленсмен, — Винфельд махнул рукой, показывая на кресло. — Прошу вас, займите место капитан-лейтенанта. — Затем, после короткой паузы, он скомандовал:
— Мистер Уайт, включайте безынерционную тягу.
— Всему экипажу — внимание! — спокойным голосом произнес в микрофон капитан-лейтенант Уайт. — Подготовиться к инерционному маневрированию. Конец связи.
Рассыпанные по панели крохотные красные лампочки мгновенно сменились зелеными. Уайт включил привод Бергенхольма, после чего вес Вирджила Сэммза тут же увеличился фунтов до пятисот — на военном корабле не было места, чтобы держать такие не первой необходимости приборы, как гравитаторы. Несмотря на то, что он был подготовлен к подобной перемене и сидел в мягком кресле, дыхание у ленсмена перехватило, и он едва не потерял сознание; конвульсивно сглотнув и сделав два-три глубоких вздоха, Сэммз снова пришел в норму.
Теперь управление взял на себя главный пилот «Чикаго» — со всей виртуозностью и мастерством, соответствующим его положению. Он словно извлекал из панели управления музыкальные аккорды, управляя с микронной точностью чудовищным мощным дредноутом; сейчас ему требовалось совершить самый ответственный маневр — посадку.
Сэммз пристально вглядывался в следящий экран. Он смотрел на не правдоподобно маленькое раскаленное добела солнце, затем перевел взгляд на мир внизу, выглядевший абсолютно безжизненным: мир, к которому они стремились со столь ужасающей скоростью.
— Это кажется невероятным… — проговорил он, то ли обращаясь к Винфельду, то ли к себе самому. — Неужели звезда может быть такой огромной и горячей? Ригель IV почти в двести раз дальше от своего светила, чем Земля от Солнца, и оно выглядит совсем небольшим — примерно как Венера, когда на нее глядишь с Луны, но этот мир жарче, чем пески Сахары!
— Ну, голубые гиганты тоже очень большие и горячие, — ответил капитан будничным тоном, — и их излучение несет смерть. Ригель IV — самая большая планета в этом регионе, и надо сказать, другие значительно хуже нее. К примеру, миры С-Дорадуса просто выжжены дотла… — Винфельд посмотрел на экран и заметил:
— Кстати, мы уже спустились до высоты в двадцать миль и можем зависнуть прямо над городом.
«Чикаго» сбросил скорость и остановился, опираясь на мягко шипящую струю газовых выбросов. Сэммз, активировав Линзу, послал вниз запрос. Он никогда раньше не встречался с ригелиапами и не мог четко сформулировать мысленный образ или изображение, необходимые, чтобы получить ответ от любого из представителей этой расы, однако он представил себе тип мышления, соответствующий, по его мнению, существу, с которым он хотел переговорить, и ментально сканировал ригелианский город, пока не нашел то, что было ему нужно. Отклик был несовершенным и неполным, но все же Сэммз сумел понять его.
«Прошу извинить меня за это непрошенное вторжение, — подумал он, тщательно подбирая мысленные образы, — но мне бы очень хотелось обсудить с вами вопрос, имеющий первостепенную важность для всех разумных существ во всех мирах в известной нам области космического пространства.»
«Приветствую тебя, землянин», — принял Сэммз ответную мысль. Разум сливается с разумом миллионом различных путей, независимо от породившей его плоти. Этот профессор социологии с Ригеля, который ответил на запрос, показался бы человеку монстром, ужасным чудовищем. Наполненный маслянистой жидкостью резервуар его тела опирался на четыре похожих на бревна ноги; существо обладало руками-щупальцами, выдававшимися под массивным куполом головы, глаза и уши полностью отсутствовали. И все же разум Сэммза сливался с разумом уродливого создания почти так же легко и свободно, как и с сознанием любого из обитателей Земли.
